Олег Кустов

1.

	
Услышать, что поют аккорды.
В своей фаллической красе
Герой тысячеликий, гордый,
Такой же слабый, как и все.

То зло в вещах, какое миром
Раздельно правит и гнетёт
Живую мысль постыдным клиром,
Боится цельности трёх нот.

Всё, что когда-то раскололось,
И претерпело боль разлук,
Так трудно обретало голос,
Как смысл эпох – скрещенье рук.

По стану разливались блики,
Закат ласкал его лучом,
И слово умещалось в книги,
Нахмурясь девственным лицом.

Понять его – услышать пенье,
Открыть глаза – увидеть свет,
Но обезличено ученье,
В ком ощущенья формы нет.

Так шесть, помноженное на шесть,
Нас снова возвращает в круг,
И пальцы сковывает тяжесть,
И тишиной раздавлен звук.

Нам ближе и всегда дороже
Вещь названная, а не зов,
И не узнав себя в прохожих,
Мы всё же верим в праотцов.

Всё сущее да отразится
Не в нас самих, так в нашей вере!
Увидеть значит воплотиться
В другом движении и теле.

Большое солнце, как усталость,
В героя медленно вливалось
И мягким нежным полусветом
От плеч к стопам его спускалось.

И были мысли о причине,
Создавшей высшее величье,
О женщине в глазах мужчины,
Герое в каменном обличье.

Был нужен тихий этот отблеск,
Был нужен добрый этот взгляд,
Чтобы на всплеск ответил отплеск,
Чтобы стал слышен смех наяд,

И каменные одеянья
Чтобы свободно пали с плеч,
И мраморные изваянья
Чтоб обрели тепло и речь.

	
Столь ослепительно сиянье,
Вдруг озаряющее тьму, –
Из мрака своего блужданья
Я руку протянул ему.

Коснулся солнечного снега,
Коснулся снежного венца
И светом стал в листве побега,
Пылинкой на чертах лица.

Я вспомнил прошлые народы,
Костры – пожары площадей,
Шальные песни о свободе
И стоны гибнущих людей,

Что время скоро поглотило,
Что вечность строгая взяла,
Какая дьявольская сила
Витала ночью у стола.

Осталось притяженье мира,
В живых глазах игра ума,
Аккордом схваченная лира,
Тоской разъятые дома.

Хотя бы кто-нибудь помог
Мне с этой мыслью примириться:
Увидеть значит отразиться
И светом стать, и быть как Бог.